В МОСКВЕ ВСЕ ЗНАЮТ РАНЬШЕ ВСЕХ

Сейчас почему-то принято считать, что западные державы после 1945 года были озабочены исключительно защитой собственного суверенитета от агрессивных намерений Кремля. Это утверждение не выдерживает никакой критики. Из рассекреченных в последнее время в США документов стало известно, что сразу же после окончания Второй мировой войны американское военное командование приступило к разработке планов ведения войны против СССР, получивших кодовое название «Тоталиту» (1945 г.), «Труджен» (1948 г.), «Троян» и «Оффтэкл» (1949 г.) Но наиболее агрессивным был утвержденный в конце 1949 года президентом США Гарри Трумэном план под названием «Дропшот». В нем, в част­ности, указывался ориентировочный срок начала войны против СССР — 1 января 1957 года. К этому времени США предполагали иметь в своем арсенале не менее 300 атомных бомб и 840 стратегических бомбардировщиков, что позволило бы им стереть с лица земли наиболее крупные города и промышленные объекты Совет­ского Союза.

Продолжением антисоветской политики явилось создание 4 апреля 1949 года по инициативе Вашингтона Организации Североатлантического Договора (НАТО). В эту организацию вошли США, Бельгия, Великобритания, Дания, Исландия, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия и Франция. В 1952 году к НАТО присоединились Греция и Турция, а в 1955 году — ФРГ. В сентябре 1950 года в рамках НАТО были созданы Объединенные вооруженные силы, нацеленные на Советский Союз и другие социалистические страны. В этой ситуации советскому руководству как воздух требовалась достоверная и как можно более полная информация о военно-политических планах НАТО. Решение этой важной задачи было возложено на советскую разведку как внешнеполитическую, так и военную.

Первые успехи по проникновению в НАТО советской внешней разведкой были достигнуты еще в период становления этой организации. К примеру, важную информацию об англо-американских консультациях относительно создания НАТО передавал в Москву член так называемой «кембриджской пятерки» Дональд Маклин, который в то время работал в британском Форин-офисе (министерстве иностранных дел). Другой член «пятерки», Джон Кернкросс, после войны работавший в министерстве финансов Великобритании, в 1948 году был направлен в отдел, занимающийся финансированием созданной на следующий год НАТО. Благодаря поступающей от него информации, в Москве узнавали о структурах будущего блока раньше, чем они становились реальностью. Вот что вспоминает об этом оператор Кернкросса в 1947–1951 годах Юрий Иванович Модин:

— Джон Кернкросс ежедневно трудился над документами, в которых говорилось о будущих вооруженных силах НАТО и о пропорцио­нальной доле вкладов на их содержание со стороны каждого члена. Он знал, какие войска будут у НАТО, каково их обеспечение и вооружение — все до последней детали. А что еще важнее — в его руках оказалось точное расписание размещения командных структур на суше, на море и в воздухе. Одним словом, Кернкросс оказался в состоянии рассказать нам все о НАТО... Уже с самого начала мы знали все: сколько денег затрачено на создание американских баз в Турции, Норвегии, Исландии и Италии, каков размер английского вклада на экипировку, на содержание баз; сколько гражданских лиц занято на службе и каков размер их денежного довольствия; кто занимается поставкой продовольствия; во сколько обходятся базы в различных странах, каково их вооружение, сколько оно стоит и какая из стран его поставляла. Таким же образом мы получили подробную информацию о затратах на содержание армейских подразделений, размещенных в Западной Германии.

Однако у советской внешней разведки были агенты и непосредственно в штаб-квартире НАТО, которая до 1966 года располагалась в Париже. Один из них — француз Жорж Пак.

«МАРТЫН» ВЕРБУЕТ ПАКА

Он родился в 1914 году в городе Шалон-сюр-Соан в семье простых ремесленников, что не помешало ему сделать блестящую карьеру. В 1935 году он поступил в педагогический институт и, закончив его, получил диплом учителя итальянского языка. С 1940 по 1941 год Пак преподавал в Ницце, а потом, перебравшись в Марокко, работал в Рабате. Когда в 1943 году войска союзников высадились в Северной Африке, Пак отправился в Алжир, где присоединился к партизанам французского генерала Жиро. А затем при содействии своего институтского товарища Пьера Бутана он устроился редактором программ в отдел политической информации радио «Свободная Франция». В это время его начальником был Андре Лабат, министр информации возглавляемого генералом Шарлем де Голлем временного правительства, который еще до войны начал работать на советскую военную разведку. Так что нет ничего странного в том, что в 1943 году на Пака, придерживающегося левых взглядов и откровенно симпатизирующего СССР, обратил внимание резидент ИНО НКГБ Николай Горшков («Мартын»), работавший под «крышей» советника посольства СССР в Алжире. Об этом человеке следует сказать особо.

Николай Михайлович Горшков родился 3 мая 1912 года в селе Воскресенское Нижегородской губернии в бедной крестьянской семье. В 1929 году после окончания сельской школы он принимал участие в ликвидации неграмотности в деревне, а в 1930 году поступил рабочим на радиотелефонный завод в Горьком, где вскоре был избран членом заводского комитета комсомола. В марте 1932 года по путевке ВЛКСМ Горшкова направляют на учебу в Казанский авиационный институт, который он успешно закончил в 1938 году и получил специальность инженера-механика по самолетостроению.

После окончания института Горшков решением ЦК ВКП(б) был направлен на учебу в Центральную Школу НКВД, а оттуда — в Школу Особого Назначения ГУГБ НКВД, которая была в то время единственной кузницей кадров для внешней разведки, очень сильно пострадавшей от необоснованных репрессий. Поэтому неудивительно, что уже весной 1939 года Горшкова зачисляют в штат 5-го отдела (внешняя разведка) ГУГБ НКВД СССР и в том же году направляют на разведработу в Италию под дипломатиче­ским прикрытием.

13 июня 1941 года, перед началом Великой Отечественной войны, Горшкова отозвали в Москву, где он приступил к работе в центральном аппарате разведки. Главным направлением его деятельности была подготовка разведчиков-нелегалов, которых переправляли за границу через англичан. А в 1943 году его командируют в качестве резидента в Алжир.

С помощью врача Имека Бернштейна, воевавшего в Испании, Горшков познакомился с Паком и, убедившись в его просоветской позиции, предложил сотрудничать с нашей разведкой. Поскольку шла война и СССР был союзником Франции, Пак не нашел в предложении Горшкова ничего странного и до освобождения Парижа информировал его о политических планах временного французского правительства. Впрочем, скорее всего, основным мотивом, толкнувшим Пака на сотрудничество с советской разведкой, было его непомерное тщеславие. Со временем он стал считать себя не просто агентом, а важной исторической фигурой. Поэтому он полагал неприемлемым для себя брать от советских представителей деньги, а на суде заявил следующее: «Я миролюбивый человек. Я не люблю русских, но я также убежден, что и американцы в силу своих довольно примитивных концепций являются опасными поджигателями войны. И тогда я подумал, что для предотвращения международного конфликта, который неизбежно привел бы к глобальной катастрофе, необходимо поддерживать паритет между ними. Именно эта движущая сила всегда вдохновляла меня!»

ЯРМАРКА ТЩЕСЛАВИЯ

После освобождения Франции Пак прибыл в Париж, где до 1945 года работал начальником канцелярии министра военно-морского флота, а затем некоторое время в госкомитете по делам мусульман. С 1946 по 1948 год он был помощником начальника канцелярии у министра городского строительства и реконструкции Рене Коти, а в 1949 году его назначили сначала руководителем секретариата заместителя министра здравоохранения, а потом сотрудником секретариата премьер-министра Франции Бидо.

В 1951 году Пак на время отходит от государственной службы и начинает политическую карьеру, выставив свою кандидатуру на выборы в парламент в родном городе Шалон-сюр-Саон. При этом он выдвигает правую программу и даже пытается организовать кампанию против «антинационального коммунизма», не скрывая при этом своей неприязни к США. Потерпев на выборах поражение, Пак становится председателем Французской ассоциации за увеличение производства и одновременно руководит журналом «Продюксьен франсез». Однако уже в 1953 году он возвращается в правительство, где последовательно занимает важные государственные посты: начальник канцелярии министерства торгового флота, технический советник госсекретариата по вопросам финансов и экономики и советник в министерстве промышленности и торговли.

В 1958 году Пак начинает интересоваться военными вопросами и вскоре назначается руководителем справочной службы французского Генерального штаба. А через три года он переходит на работу в Институт национальной обороны, где занимает должность начальника канцелярии. В октябре 1962 года Пак при поддерж­ке министра кооперации Жоржа Горса, который ходатайствовал за него перед полномочным представителем Франции в НАТО Жаном Жюргенсоном, переводится в штаб-квартиру Североатлантического альянса в качестве помощника начальника пресс-службы.

Работая в разных министерствах и ведомствах IV Республики, Пак все время поддерживал контакты с советской разведкой.

Первое время в Париже с Паком по-прежнему встречался Горш­ков, который с 1944 года был легальным резидентом внешней разведки в Риме. Однако уже в 1946 году Горшков передал Пака на связь новому легальному резиденту ПГУ МГБ во Франции Ивану Ивановичу Агаянцу. Опытный разведчик, Агаянц сразу определил такую черту характера Пака, как тщеславие, и успешно это использовал. Он заверял Пака в том, что передаваемая им информация докладывается на самый верх. Также поступали и все последующие операторы Пака: Александр Алексеев, Сергей Гавричев, Алексей Тришин, Николай Лысенко и Василий Власов. Пак полностью уверовал в свою миссию миротворца и в своей книге «Как вор», вышедшей в свет в 1971 году, рассказывая о Берлинском кризисе 1961 года, писал:

«Шоссе были блокированы, воздушные коммуникации находились под угрозой, Хрущев проверял боеготовность союзников. Как раз в это время у меня состоялся разговор с советником посольства, с которым я периодически встречался. (На самом деле это был оператор Пака из КГБ — Д.П.) Он сказал мне, что правительство исполнено решимости довести свою политику до конца. Я возразил ему, сказав, что союзная сторона тоже настроена столь же решительно. Он спросил, смогу ли я предоставить ему письменное доказательство этого. Вот тогда я и передал ему упомянутые документы. Недели через две он сообщил мне, что если Хрущев и отступил, то только благодаря предоставленной мной информации. Я сделал это, чтобы сохранить мир, и благодаря мне мир был сохранен».

«ПОРУЧИК» ГОЛИЦЫН СДАЕТ АГЕНТУРУ

Начиная с 1943 года, Пак снабжал советскую разведку разнообразной и важной информацией. К примеру, он передал биографии более 200 французских высокопоставленных чиновников, политических и общественных деятелей, дипломатов, журналистов и т.д. А когда он начал работать в штаб-квартире НАТО, ценность его информации резко возросла. Будучи ответственным за связи с прессой, Пак отбирал ту информацию о деятельности НАТО, которую можно было публиковать. Поэтому он имел доступ ко всем секретным документам, в том числе и проходящим под высшим грифом секретности «cosmic». За время работы в штаб-квартире НАТО в Париже он передал своим операторам сведения о военно-политических планах альянса в Западной Европе, принципах построения отношений НАТО со странами Варшавского договора, о планах размещения в Турции американских радаров, разведбюллетени НАТО и западных спецслужб относительно СССР и его союзников, а также план обороны НАТО для Западной Европы.

Неизвестно, сколько бы еще времени Пак мог работать в качестве агента внешней разведки, если бы не предательство сотрудника ПГУ КГБ майора Анатолия Голицына. 22 декабря 1961 года он вместе с женой и дочерью бежал из Хельсинки в США, где поразил всех своими откровениями по поводу тотального проникновения агентов КГБ во все слои западного общества. Разумеется, не обошел Голицын и НАТО, заявив, что там действует советский агент, внедренный на такую высокую долж­ность, что в любой момент может передать КГБ любой натовский документ, включая и документы с грифом «cosmic».

Это заявление потрясло западные спецслужбы. Чтобы убедиться в его достоверности, Голицыну была устроена проверка. Его познакомили с 30 секретными досье НАТО, среди которых было несколько специально сфабрикованных фальшивок. Голицыну предложили указать на те досье, с которыми он ознакомился еще в Москве, работая в отделе НАТО ПГУ КГБ. Голицын не сделал ни одной ошибки. Все выбранные им документы были подлинными. Убедившись, что Голицын говорит правду, сотрудники УОТ (Управление охраны территории — DST — француз­ская контрразведка) начали поиск советского агента.

После многомесячного расследования список подозреваемых сократился от ста человек до четырнадцати, а потом и до пяти: четверых военных и одного гражданского. Биографии всех оставшихся в списке были изучены самым тщательным образом, но это не дало ни единой зацепки. Тогда сотрудники УОТ вновь обратились к Голицыну. Ознакомившись со списком, Голицын обратил внимание на фамилию Пака, но не мог вспомнить, при каких обстоятельствах слышал ее. Но даже столь неопределенная зацепка позволила УОТ взять Пака в оперативную разработку.

ФРАНЦУЗСКИЙ КИМ ФИЛБИ

Однако блестящий послужной список Пака не давал ни малейшего повода заподозрить его в шпионаже. Не были ясны и причины, по которым он мог бы пойти на сотрудничество с КГБ. Хотя он и слыл противником США, но в свое время возглавил в родном городе Шалон-сюр-Саон кампанию против «антинационального коммунизма». Его жена итальянка, этнолог по профессии, имела достаточно большое личное состояние, поэтому версия о материальной заинтересованности отпадала. (И действительно, за время сотрудничества с советской разведкой Пак получил всего 10 тысяч франков.) Для шантажа также не было причин: Пак любил жену и маленькую дочь, не имел любовницы и гомосексуальных наклонностей. Его имя значилось только в одном из досье УОТ. В 1954 году его допрашивали в ходе расследования дела об утечке секретных материалов по французской обороне во время войны в Индокитае. Этого оказалось достаточно, чтобы в начале августа 1963 года за Паком было установлено постоянное наблюдение.

В субботу, 10 августа 1963 года, наружное наблюдение зафиксировало поездку Пака в пригород Парижа, где его ожидал Владимир Хренов, второй советник представительства СССР при ЮНЕСКО, установленный УОТ как сотрудник резидентуры КГБ. Правда, контакт Пака с Хреновым не состоялся из-за того, что местная полиция в это время проводила операцию по поимке каких-то мошенников. Но это не помешало сотрудникам УОТ арестовать Пака вечером 12 августа при выходе из здания штаб-квартиры НАТО и предъявить ему обвинение в шпионаже. После непродолжительного допроса под тяжестью улик Пак признался в том, что сотрудничал с советской разведкой.

В июле 1964 года Пак предстал перед судом по обвинению в шпионаже в пользу СССР. В ходе судебного процесса он продолжал утверждать, что сотрудничал с советскими представителями исключительно ради интересов Франции и сохранения мира. Перед вынесением приговора он, обращаясь к судьям, сказал: «Я подвергался большому риску, чтобы обеспечить мир на земле. Я никогда не был советским агентом. Я не преклонялся ни перед советской культурой, ни перед культом марксизма. Я думал о высшей жертве в интересах Франции. Если, по-вашему, я был не прав — вам решать, но я считаю, что усилия, направленные на спасение людей, заслуживают иной участи, чем быть поставленным к стенке».

По тяжести обвинения ему грозила смертная казнь, однако он был приговорен к пожизненному заключению. Но уже через несколько месяцев этот срок сократили до 20 лет. А в мае 1970 года Пак, проведя в заключении в общей сложности семь лет, был до­срочно освобожден по личному распоряжению президента Франции Жоржа Помпиду. Несмотря на случившееся, Пак продолжал с большой симпатией относиться к СССР и даже выучил русский язык. Кроме того, он в качестве туриста несколько раз посетил Москву. Как и раньше, он видел в коммунизме единственно правильный ответ на проблемы, вставшие перед миром в ХХ веке, и до самой смерти оставался активным пропагандистом идей Маркса на Западе. А то обстоятельство, что журналисты иногда называли его французским Кимом Филби, отчасти даже льстило ему.

После окончания процесса над Паком западные спецслужбы пришли к выводу, что он не мог быть тем самым советским агентом в НАТО, о котором говорил Голицын. Дело в том, что Голицын бежал на Запад в декабре 1961 года, а Пак поступил на работу в НАТО только в октябре 1962 года. Но все усилия УОТ, ЦРУ и других спецслужб самостоятельно установить личность неуловимого советского агента не увенчались успехом. Ответ на вопрос — кто этот агент — был дан только в 1979 году, когда в Канаде арестовали Хью Хэмблтона, профессора экономики квебекского университета Лаваль. Но это уже другая история.

Дмитрий Прохоров